Женевская декларация о терроризме 1987

Женева, 21 марта 1987

ПРЕАМБУЛА

Народы мира разрабатывают фундаментальные пакеты борьбы за справедливый и мирный мир, основанный на фундаментальных правах, в настоящее время признанных священными в ряде получивших широкое одобрение международных правовых конвенций.

Эта борьба направлена против различных жестоких и зверских способов действия политических, экономических и идеологических сил, связанных с базовными структурами доминирования, присутствующими в настоящее время в мире, которые распространяют терроризм, до некоторой степени неизвестный в предшествующем международном опыте. Хотя эта борьба имеет глобальный масштаб, есть определённые сферы, которые требуют особого внимания и срочных действий в настоящее время. Мы отмечаем в этой связи наиважнейшую борьбу в Южной Африке против системы апартеида, криминального режима и политики, поддерживающих эту систему, участвующую в военных интервенциях по всему региону, распространяя терроризм за пределы территорий, непосредственно охваченных боевыми действиями в Южной Африке и Намибии; мы отмечаем продолжающуюся борьбу палестинского народа за свою Родину перед лицом израильской и американской милитаристской и военизированной политики, приносящей на протяжении всего восточного Средиземноморья особые тяготы и страдания народу Ливана; и мы отмечаем борьбу в Центральной Америке против реакционных сил, подконтрольных и неподконтрольных правительствам, деятельность которых организуется и планируется Соединенными Штатами посредством спецслужбы ЦРУ.

На этом фоне мучений и борьбы, дебаты о международном терроризме ведутся, представляя собой манипуляции в средствах массовой информации и в других местах силами доминирования; общественности рекомендуется ассоциировать терроризм исключительно с такими жертвами этой системы. Мы стремимся дать понять, что терроризм в подавляющем большинстве случаев является выражением этих структур доминирования, и лишь производен от борьбы, которая возникает в качестве законного сопротивления.

Давайте поймём, что отличительной чертой терроризма является страх, и что этот страх стимулируется угрозами неизбирательных и ужасающих форм насилия, направленных против обычных людей во всём мире. Наиболее вопиющий тип международного терроризма состоит в подготовке к ведению ядерной войны, особенно распространению ядерных сил в космос и лихорадочных работах на наличие оружия первого удара.

Терроризм современной государственной власти и её высоких технологий оружия превышает качественно на много порядков политическое насилие, на которое опираются группы, стремящиеся уничтожить угнетение и достичь освобождения.

Давайте также ясно констатируем, что мы выступаем за ненасильственное сопротивление везде, где это возможно, и мы хвалим эти долгие усилия освободительного движения в Южной Африке и в других местах, чтобы избежать насилия в их стремлении к справедливости. Мы осуждаем все тактики и методы борьбы, которые причиняют насилие непосредственно невинным гражданским лицам в качестве таковых. Мы не хотим никакую часть любой формы терроризма, но мы должны настаивать на том, что терроризм берёт своё начало с ядерных сил, с криминальных режимов, с преступлений государства, с высокотехнологичных атак на народы третьего мира и с систематических попраний прав человека. Это жестокое продолжение террористической напасти — издевательское навешивание ярлыка “терроризм” на борьбу с терроризмом. Мы поддерживаем эту борьбу и призываем к освобождению политического языка на пути к освобождению народов.

Терроризм берёт своё начало от государственной системы структурного насилия и доминирования, которая нарушает право на самоопределение народов (например, в Намибии, Палестине, Южной Африке, Западной Сахàре); которая причиняет валовые и систематические нарушения фундаментальных прав человека своим собственным гражданам (например, в Чили, Сальвадоре, Гватемале, Южной Африке); или которая совершает военную агрессию и явную, или скрытую интервенцию, направленную против территориальной целостности, или политической независимости других государств (например, Афганистан, Ангола, Гренада, Ливан, Ливия, Мозамбик, Никарагуа).

I. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕРРОРИЗМ

В частности, государственный терроризм проявляет себя в:

1) практиках полицейского государства, направленных против своего собственного народа, чтобы доминировать через страх путём надзора, разгона групповых митингов, контроля над новостными СМИ, избиений, пыток, ложных и массовых арестов, ложных обвинений и слухов, показательных судебных процессов, убийств, казней без суда и смертной казни;

2) ввозе или транспортировке ядерного оружия государством на, или через территорию, или территориальные вòды других государств, или в международные вòды;

3) осуществлении военных манёвров или военных учений, проводимых одним государством в непосредственной близости от другого государства, с целью угрожать политической независимости или территориальной целостности этого другого государства (например, в Гондурасе, в Корее, в заливе Сирт);

4) атаке вооружёнными силами государства целей, которые ставят под угрозу гражданское население, проживающее в другом государстве (например, бомбардировки Бенгази, Триполи и Туниса, деревень друзов в Ливане и курдских деревень);

5) создании и поддержке вооружённых сил наёмников государством с целью свержения суверенитета другого государства (например, против Никарагуа);

6) убийствах, покушениях и заговорах, совершаемых государством в отношении к официальным лицам других государств или национально–освободительных движений, будь то осуществляемых военным ударом, спецподразделениями или тайными операциями “разведывательных сил” или их сторонних агентов (например, ЦРУ против никарагуанских политиков, семьи Каддафи, Ясира Арафата);

7) тайных операциях разведывательных или других сил государства, которые предназначены для дестабилизации или подрыва другого государства, национально–освободительных движений, или международного движения за мир (например, подрыв судна «Воин радуги»);

8) кампаниях по дезинформации, проводимых государством, будь то направленных на дестабилизацию другого государства, или на создание общественной поддержки применения экономической, политической, военной силы или запугивания, направленных против другого государства;

9) продажах оружия, которые поддерживают продолжение региональных войн и тормозят поиск политических решений международных споров;

10) отмене гражданских прав, гражданских свобод, конституционных гарантий и верховенства прàва под предлогом якобы борьбы с терроризмом; а также

11) разработке, испытании и развертывании систем ядерного и космического оружия, что при любых обстоятельствах увеличивает вероятность геноцида и экоцида, в то время как бедных обрекает на продолжение нищеты и всё человечество — на состояние постоянного страха.

Отсюда следует, что наиболее опасной и пагубной формой государственного терроризма в современном мире является то, что практикуется ядерными державами против остального международного сообщества и для приличия называется ядерным сдерживанием. Эта система ядерного терроризма на самом деле является постоянной международной преступной деятельностью, а именно — планированием, подготовкой и сговором с целью совершения преступлений против мира, преступлений против человечности, военных преступлений, геноцида и грубых нарушений Четырёх Женевских Конвенций 1949 гòда. Поэтому те государственные деятели в ядерных державах, которые отвечают за управление их учреждениями с ядерным оружием, сегодня подлежат личной уголовной ответственности и наказанию в соответствии с Нюрнбергскими Принципами за ядерный терроризм, который они ежедневно совершают в отношении всех государств и народов мирового сообщества.

При этом, как говорится, мы тем не менее приветствуем конструктивные предложения, выдвинутые Советским правительством для достижения подлинного контроля над ядерными вооружениями и соглашений о сокращении в отношении космических вооружений, стратегических ядерных вооружений и ядерных сил промежуточной дальности. Мы сожалеем, что правительство Соединенных Штатов не смогло ответить на эти перспективные инициативы, но вместо этого усугубило гонку ядерных вооружений посредством работ по своей так называемой Стратегической Оборонной Инициативе.

II. НАЦИОНАЛЬНО–ОСВОБОДИТЕЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Как уже неоднократно было признано Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций, народы, которые ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществление своего прàва на самоопределение имеют право использовать силу для достижения своих целей в рамках международного гуманитарного прàва. Такие законные применения силы не следует путать с актами международного терроризма. Таким образом, было бы юридически недопустимо относиться к членам национально–освободительных движений, в частности, в Карибском бассейне, Центральной Америке, Намибии, Северной Ирландии, на островах Тихого океана, в Палестине и Южной Африке, как если бы они были обычными преступниками. Вместо этого, национально–освободительные бойцы должны рассматриваться в качестве комбатантов в соответствии с законами и обычаями войны и международным гуманитарным правом вооружённых конфликтов, которые изложены, например, в Гаагских Положениях 1907 гòда, Четырёх Женевских Конвенциях 1949 гòда и их Дополнительном Протоколе I 1977 гòда. Следовательно, к национально–освободительным бойцам должны применяться те же стандарты ведения войны, которые применимы к военнослужащим, воюющим в международном вооружённом конфликте. Таким образом, когда освободительный боец захвачен воюющим государством, он не должен быть судим как преступник, но должен рассматриваться как военнопленный. Он может быть интернирован на время конфликта, или освобождён при условии залога воздержаться от дальнейшего участия в военных действиях, или обменян при обмене военнопленными. В случае, если такой национально–освободительный боец находится в нейтральном государстве, он не должен быть подвергнут экстрадиции в воюющее государство.

В духе Женевского Протокола I, так же, как это действует по отношению к военнослужащим в регулярных вооружённых силах, когда национально–освободительный боец захвачен после того, как он непосредственно атаковал невинных гражданских лиц в качестве таковых, он всё равно будет рассматриваться как военнопленный, но будет подлежать преследованию за совершение военных преступлений перед беспристрастным международным трибуналом, предпочтительно в нейтральной стране, или международным судом. И в той степени, в которой заинтересованные воюющие государства отказываются рассматривать национально–освободительных бойцов аналогично военнослужащим по политическим мотивам или в пропагандистских целях, они должны взять на себя значительную величину прямой ответственности за какое бы то ни было насилие, причинённое их гражданскому населению национально–освободительными бойцами.

Тем не менее, мы хотим подчеркнуть, что подавляющее большинство нарушений законов и обычаев ведения войны совершались и продолжают совершаться регулярными, нерегулярными, военизированными и тайными силами государств, а не национально–освободительными бойцами. Западные новостные СМИ намеренно исказили и извратили это численное соотношение, чтобы учинить культ борьбы с терроризмом для собственных милитаристских и террористических целей их правительств.

III. НЕМЕЖДУНАРОДНЫЕ ВООРУЖЁННЫЕ КОНФЛИКТЫ

В отношении тех ситуаций, где субнациональные группы или организации используют силу против аппарата государства, но, тем не менее, не являются национально–освободительными движениями, мы подтверждаем применимость статьи 3, общей для Четырёх Женевских Конвенций 1949 гòда, и их Дополнительного Протокола II 1977 гòда по этим немеждународным вооружённым конфликтам. В частности, основополагающее различение на комбатантов и некомбатантов должно быть сохранено на все времена и при любых обстоятельствах.

IV. РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНЫХ СМИ

Международные СМИ также играют непосредственную роль в международном терроризме, когда они некритично распространяют дезинформацию из “официальных источников”, чем создают общественную поддержку для использования смертоносной силы, или других форм экономического и политического насилия против другого государства. Международные СМИ также играют косвенную роль в терроризме посредством паттерна селективных идентификации и охвата. СМИ специально игнорируют или преуменьшают институциональные формы терроризма, взамен сохраняя термин для национально–освободительных движений и их сторонников. В таких случаях СМИ становятся агентами идеологического контроля, продвигающими перевёрнутое определение терроризма.

V. ВЫВОД

Принципы Устава Организации Объединенных Наций — если применены во всей их полноте — составляют эффективный инструмент для преобразования существующей политики силы и гегемонии между суверенными государствами в политику взаимного уважения. С другой стороны, реальный международный терроризм основан на навязывании воли сильных государств слабым посредством экономического, политического, культурного и военного доминирования. Мы заявляем, что ключ к прекращению всех форм терроризма — это развитие новых отношений между нациями и народами, базирующихся на нерушимом уважении прàва народов на самоопределение, и бòльшая степень экономического, политического и социального равенства в мировом масштабе.

Original ENG